Дурман (Datura L.)

см. также 1. РАСТЕНИЯ, ВЫЗЫВАЮЩИЕ ВОЗБУЖДЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ

Ботанические сведения. Семейство Пасленовых (Solanaceae). Однолетние растения.

Дурман обыкновенный (Datura stramonium L.). Стебель высокий (до 100—120 см), в верхней части вильчато-ветвистый; листья на черешках, нижние длиной до 20 см, яйцевидные, к основанию суженные, по краю с крупными, неровными зубцами; цветки одиночные в развилинах стебля и его ветвей, белые, воронковидные, до 10—12 см длиной; плод — яйцевидная коробочка, усаженная жесткими шипами, раскрывающаяся четырьмя створками; семена почковидные, сетчатые, 3 мм длиной.

Дурман обыкновенный.

Распространен преимущественно в Европейской части СССР; мало в Сибири, на Кавказе, в Средней Азии. Растет близ жилья, на мусорных местах, свалках.

Дурман фиолетовый (D. tatura L.). По виду близок к дурману обыкновенному. Стебель фиолетовый; листья расчленены сильнее; цветки синеватые, сиренево-пурпурные.

Распространен в Прибалтике, на Кавказе (мало), в Средней Азии.

Токсические вещества и их действие. Дурман содержит алкалоиды — гиосциамин (главным образом в листьях — 0,2—0,45% и в семенах — 0,2—0,5%), скополамин (главным образом в корнях— 0,21— 0,25%); много алкалоидов в верхушках побегов (0,6—0,7%). Токсикодинамические свойства алкалоидов (см. Красавка (Белладонна) (Atropa L.)).

Токсикологическое значение. В естественных условиях отравления дурманом наблюдались у лошадей, крупного рогатого скота и даже у птицы (гусей). Отравления происходили после поедания листьев и стеблей дурмана в сене и в виде зеленой травы. Известен случай отравления семенами дурмана, которые были даны с целью скрыть пороки лошади созданием искусственного возбуждения. В этом случае было дано 11/2 столовые ложки семян.

Клиническая картина. Основными признаками отравления дурманом являются нервные симптомы: общее сильное возбуждение, судороги и вслед за возбуждением — состояние угнетения и параличей. Больные животные становятся пугливыми, беспокоятся, оглядываются по сторонам, дрожат, бьют ногами; принимают оборонительную позу, стремятся ударить, укусить. Мускулатура отдельных областей тела (головы, шеи) находится в состоянии постоянных сокращений, вследствие чего ноздри кажутся сильно раскрытыми, заметны вращательные движения глазных яблок, тризм челюстей; голова и шея судорожно запрокидываются назад. Зрачки сильно расширены; взгляд напряженный, острый. Иногда возбуждение может дойти до степени настоящего бешенства; животные вскакивают, вытягиваются, некоторое время как бы цепенеют, затем стремительно бросаются вперед, залезают в кормушки, упираются в стены, наскакивают на препятствия, ранят себя. При этом они сильно потеют; температура тела может значительно повыситься.

При ближайшем исследовании больных животных обнаруживают сильное нарушение сердечной деятельности — она беспорядочна, пульс трудно ощутим, весьма част (до 90—100 в минуту), сокращения сердца крайне усилены, звуки ударов слышны на расстоянии. Дыхание также ускоренное, напряженное, поверхностное; отдельные вдохи и выдохи внешне трудно различимы. Рот обычно сухой, зеркальце у крупного рогатого скота сухое (в тех случаях, когда имеется тризм челюстей, можно видеть скопление пенистой слюны в углах рта). Дефекация и отделение мочи задержаны. Температура тела обычно нормальная, но во время сильного возбуждения может быть повышенной.

В очень острых случаях отравления дурманом смертельны; смерть может наступить уже через 4—6 часов. При более длительном течении (1—3 дня) возбуждение сменяется угнетением, сильной слабостью, нарушением походки; животные становятся совершенно апатичными, не реагируют даже на удары, стоят с опущенной головой, едва двигаются, шатаются, падают. Иногда такое состояние развивается очень быстро после отравления и короткий период возбуждения почти сразу сменяется угнетением и потерей способности стоять и передвигаться.

Патологоанатомические изменения. При вскрытии павших животных находят незначительное воспалительное состояние желудочно-кишечного тракта, сильное изменение мускулатуры сердца.

Диагноз и реакция открытия — те же, что и при отравлении красавкой.